Бенедикт Камбербэтч: Хотел быть адвокатом, а стал Шерлоком Холмсом

Обаятельный Бенедикт Камбербэтч.

Изначально ставшего знаменитым после роли Шерлока Холмса в одноименном сериале и подтвердившего звездный статус впечатляющей игрой в «Стартреке», ему было предложено воплотить на экране образ самого знаменитого хакера современности, основателя «Викиликс» Джулиана Асcанжа в фильме «Пятая власть».

Не секрет, что Британия поставляет Голливуду первоклассных актеров: на ум мгновенно приходят и Лоуренс Оливье, и Алек Гиннеcс - из великих стариков; Энтони Хопкинс и Иан Маккеллен, Джуди Денч и Мэгги Смит - из следующего поколения; Рэйф Файнс и Лиам Нисон - из пятидесятилетних; сорокалетние делегировали в столицу индустрии Майкла Фассбендера и его - Бенедикта Камбербэтча.

Фильмом «Пятая власть» открылся Торонтский фестиваль и сразу наделал много шума. Актер был просто нарасхват, поскольку еще двум фильмам фестиваля с его участием пророчат вожделенную оскаровскую статуэтку.

Встретиться с актером удалось сразу после мировой премьеры фильма.

Не секрет, что маститые голливудчане предпочитают являться на интервью в чем под руку подвернется, предпочитая свободный верх и джинсовый низ. Редкими исключениями являются Леонардо ДиКаприо, Рэйчел Макадамс, может, еще пара-другая народных любимцев. Редчайшим исключением явился Камбербэтч - он был не только одет с иголочки, но явился еще и в отчетливом мейк-апе. На вопросы отвечал сдержанно и с достоинством. Как и положено гордому бритту, конечно.

Джулиан Ассанж (на фото вверху) был категорически не согласен с тем, что о нем сняли кино. Но создателей фильма «Пятая власть» это не остановило.

- На вас внезапно обрушилась вся голливудская слава. Как вы с этим справляетесь?

- Некоторое смущение и шок ощущаю, но пока держусь. Вот только приходится жить на чемоданах: сегодня Новый Орлеан, завтра Миссисипи, потом Лос-Анджелес, Лондон и так без перерыва. А чемоданы у меня огромные. Как говорится, все свое ношу с собой - изобилие одежды, тяжеленные книги, все же предпочитаю их разным «киндлам», хотя и к ним привыкаю, особенно после того, как сыграл такого компьютерного гения как Джулиан Ассанж.

- Как вам игралась роль реального, живущего сегодня человека? Тут ведь фантазии не подбавишь...

- Во-первых, это не первый мой биопик. Я уже сыграл роль профессора Хокинса в сериале о нем. Во-вторых, должен сказать, вы практически полностью повторили претензию Ассанжа ко мне, точнее, не ко мне, а ко всему проекту. Он обвинил нас в том, что вся история базируется на искаженных фактах и попросил бросить весь проект.

- Вы что, встречались с ним? Он же сидит взаперти в эквадорском посольстве в Лондоне...

- Я хотел. Я очень хотел. Вы ведь понимаете, это здорово помогло бы работе над образом. Но он категорически отказался. Мало того, на 10 страницах написал вежливую и подробную просьбу не участвовать в съемках именно по той причине, о которой я только что сказал.

С актрисой Оливией Пуле Бенедикт встречался больше 12 лет. Но семьи у них так и не получилось.

- Но вы не послушались, как мы видим по результату.

- Я не просто не послушался. Я еще и вступил с ним в переписку. Тоже с моей стороны очень вежливую и очень подробную. Я ему объяснил, что, сделав то, что он сделал, он перестал быть частным человеком, а стал общественной фигурой, к которой применяются совсем другие правила. И что мы снимаем не документальную биографию, а художественный фильм, который довольно по своей природе свободен в подборе и интерпретации фактов.

- Ну и как, убедили его?

- Нет. Так мы и остались оба - взаимно неубежденными. О подробностях переписки распространяться не буду, это останется между нами. Но, может, это даже и к лучшему. Я ведь до 2010 года и слова такого не слышал - «Викиликс». Я стал изучать все, что касалось «Викиликс»: как «компания» создавалась, каковы были ее первые проекты, кто такой сам Ассанж, какие документы были опубликованы в дальнейшем с помощью «свистуна» Брэдли Меннинга и что именно вызвало такую реакцию со стороны госдепартамента США.

Cериал «Шерлок» сделал Камбербэтча одним из самых популярных актеров мира. А помог ему великолепный Мартин Фримен в роли доктора Ватсона.

И передо мной все четче стал прорисовываться богатый, неоднозначный и харизматический характер Джулиана. Не ангела, не героя, но и не злодея. И вот именно эта сложность и неоднозначность помогли мне как актеру в оживлении роли. Я играл не политическую функцию, а человека - эмоционального, нервного, который решился на неслыханный поступок. Секреты воровали и раньше, но для того, чтобы передать их кому-то, в надежде обогатиться за счет воровства или исполняя патриотический долг. А тут эти секреты просто были открыты для общего обозрения, перестав в момент быть секретами. И в ходе работы, мне кажется, я понял, почему Джулиан был так резко настроен и против ленты, и против моего участия в ней, и против встречи со мной: он не хотел, чтобы подробности и возможные грехи его жизни заглушали мессидж. Да, он писал мне, что считает себя политическим беженцем, против которого начат насквозь фальшивый процесс об изнасиловании.

Не мне судить о правоте этих высказываний , но очень надеюсь, что готовая картина убедит его в нашей добросовестности. Хотим надеяться, что он тайно нашу картину посмотрит.

- А как вы лично относитесь к тому, что сделали Ассанж, снабдивший его секретами Меннинг, теперь вот Сноуден.

- Не мне судить, я не адвокат, но, мне кажется, свобода слова сделала немыслимый прорыв за последние 5 лет. Могу только сказать, что я был противником войны в Ираке. Я и сейчас противник военного вмешательства в чужие конфликты. Меня отвращает любая попытка навесить покров тайны на собственную ответственность. Но, с другой стороны, пока есть враги, есть и секреты от них, и кто ты такой, чтобы решать, какой секрет раскрывать, а какой хранить.

Работа в фильме «Двенадцать лет рабства» многое объяснила актеру в истории Америки.

- Но вы сейчас как раз разговариваете как юрист - в терминах закона, а не как артист - в терминах эмоций.

- Это, наверное, потому, что изначально я не собирался быть актером, а планировал стать как раз адвокатом. Сам себе я виделся специалистом по криминальным делам, поэтому, возможно, меня и привлек образ Шерлока Холмса - когда я все-таки переломил судьбу и пошел по стопам родителей-актеров. Слава богу, они не разочаровались в том, что в семье не будет собственного юриста, а искренне обрадовались появлению нового собрата по профессии.

- На фестивале в Торонто были представлены сразу три картины с вашим участием: помимо «Пятой власти», это еще и «Двенадцать лет рабства», где вы играете довольно-таки либерального плантатора, и «Август: Графство Осейдж», в котором вы - недотепа «Малыш Чарли» Эйкен. Категорически разные образы, в которых вы одинаково органичны. Какой из них вам дороже?

Бенедикт редко сидит на месте - он почти всегда на съемках.

- Как я могу выбрать? Роль Джулиана Ассанжа возбуждает интеллект, роль Уильяма Форда в «Двенадцати годах рабства» познакомила меня с жуткой историей рабства в Америке, мимо которой я вполне мог пройти. Душе же ближе всего Малыш Чарли. Он действительно - малыш: маленький, потерянный человечек, добрый и несчастный, ищущий свое место в мире и не находящий его. Он влюблен в женщину, находящуюся совсем рядом, но недоступную для него. Он любим матерью, но эта любовь разрушительна, она раздавливает его характер. Чарли очень глубоко забрался ко мне в душу.

- Ходят упорные слухи, что вам предложат роль в очередной ленте «Звездных войн», к съемкам которых готовится Джей Джей Эйбрамс.

- Я почему-то слышу это ото всех, кроме самого Джей Джея. Конечно, я рад был бы с ним работать снова: содружество в «Стартреке» меня по-настоящему захватило, но пока что на будущий год много других планов.

Ну и театр, конечно, это моя первая любовь: осенью буду играть Гамлета.

- И после всего этого разнообразия какая бы роль вас привлекла?

- Отца.

Бенедикт похож на человека из будущего. вот его и пригласили в «Стартрек. Возмездие». И тут же пошли слухи об участии актера в новых «Звездных войнах»...

- Вы хотите сыграть роль отца? В чем?

- Вы не поняли - не сыграть, а стать. Мне уже тридцать семь лет, такой недетский, знаете ли, возраст, пора бы бросать какие-то якоря. Я сам был вторым ребенком в семье, у мамы была дочь от первого брака, которая сама родила ребенка, когда мне было одиннадцать лет, и я до сих пор умиленно вспоминаю, что любил с ним возиться. Мало этого, у нас в Англии, когда празднуется нечто вместе с детьми, то среди взрослых выбирается глава детского стола. Не знаю уж почему, но эта честь всегда выпадает мне, и я этому очень рад: с детьми гораздо интереснее, чем со взрослыми.

- Вам-то с вашей популярностью тяжелые поиски, по-моему, не грозят. То-то вас регулярно сватают то к одной знаменитости, то к другой.

- Популярность у меня еще довольно молодая, ей надо бы по уму повзрослеть еще немного (улыбается). Нет, я серьезно... В прошлом году я впервые попал на «Оскар» и незаметно для себя окончил праздник на вечеринке у Мадонны. Возле бара, куда я устремился, увидел моего кумира - футболиста Бэкхема. Я, конечно, кинулся к нему, буквально впиваясь глазами: «Дэвид, какая радость! Как приятно познакомиться с вами. Я играл Шерлока Холмса, узнаете?» Он доброжелательно посмотрел на меня: «Да-да, я, кажется, смотрел...» И отчалил. Я вот сейчас замечаю, что люди все больше смотрят на меня так, как я смотрел на Бэкхема. Но не с такой интенсивностью пока. Так что время у меня еще есть.